Андрей Андреев: мы живём в стране вахтёров и журналистов

– Андрей Владимирович, мы все знаем вас исключительно как журналиста и теперь уже директора ГТРК "Кузбасс". Расскажите немного о себе вне работы?

– Я из тех людей, кто совершенно не интересен во всем, кроме профессии. Но, например, в детстве я очень любил лепить из пластилина. Делал целые города, людей… Причём людей вылепливал очень качественно, со всеми анатомическими особенностями. Потом отдельно лепил одежду. Бабушка была уверена, что этим я буду заниматься всю жизнь. Но нет. Как только пошли девчонки, лепка закончилась. В студенчестве начал рисовать комиксы с участием однокурсников. Тогда же, на первом курсе, попал в университетский театр. Позже играл в КВН. Собственно, через весёлых и находчивых я и попал на телевидение. А с тех пор всё моё время отнимает работа. Рад уже тому, что если успел вернуться домой, пока семья ещё не спит – есть возможность с сыном побыть. Или хотя бы просто грядки полить в огороде. Хотя огородник из меня очень условный. Но поливать умею. (Смеётся). А так… Я не охотник, не рыбак, не фотограф… Абсолютно скучный человек. В этом, кстати, как раз и проявляется своего рода профессиональная ущербность. Если ты занимаешься чем-то одним всю жизнь, а потом перестаёшь – ты теряешь всё. Хотя некоторым всё же удается найти отдушину. Например, для наших журналистов Алексея Стоянова и Максима Ушева это спорт.

– Но как так получилось, что, будучи горным инженером по первому образованию, вы нашли себя в журналистике?

– Я вырос в шахтёрском посёлке. Там все шли либо в шахту, либо на разрез работать. Другого пути просто не было. Но пока я учился, начал писать в одну многотиражку. Соответственно, уже успел понять, что такое редактор. Когда ты отдаешь большой, уже почти любимый материал, а от него оставляют маленький кусочек. Тогда же меня приглашали сотрудничать с молодёжной редакцией – вёл некоторые программы на телевидении. То есть к 27 годам, когда я пришел сюда работать младшим редактором, я уже видел журналистику со всех сторон.

– Своей основной специализацией вы выбрали новости. Почему?

– Да потому, что это было интересно. Кузбасс хорош тем, что у нас всё самое-самое. В хорошем смысле слова. Соцзащита – самая продвинутая в России, жилищные ссуды такие, каких в мире больше нет… И с журналистикой то же самое. Наша телекомпания была в числе первых, кто вместо диктора пустил в кадр журналиста. С тех пор резко изменилась подача новостей – журналисты стали не просто говорить то, что они думают, но и показывать всё совершенно по-новому. Помню, Александр Колпаков сдавал свой материал… На доме напротив вокзала кто-то написал "Оля, я люблю тебя". И вместо того, чтобы говорить о хулиганстве, Александр вдруг заговорил о природе чувств – появилась социальная журналистика. И нам всем хотелось этим заниматься. Тогда же появилась молодёжная редакция, программа "Ключ на 90". В студию начали приглашать металлистов, увешанных цепями… Романтика! Как раз конец 1980-х. Появились экологические движения, неформалы, о сексе начали разговаривать! Опять же, в новостях было всё иначе. Историчнее что ли. Новости ведь, по сути, и пишут историю. Когда я пришёл на канал, все ждали, что я тоже буду заниматься музыкой и тусовками. Но я выбрал не это. И до сих пор уверен, что журналистика – это только новости.

– После нескольких лет работы на телеканале вы отправились получать второе высшее на журфаке в Москве. Разве чтобы быть журналистом, нужно иметь специальное образование?

– Конечно, нет. Само образование – не главное. Просто университет учит развивать личность – именно это и ценно для журналистов. Опять же, когда я только начинал работать, я экспериментировал с жанрами и формами… А потом попал на курсы повышения квалификации в Москве. И узнал, что, по сути, изобретаю велосипед. Оказалось, что у журналистов уже есть очень богатый инструментарий. Вот после этого я и стал проситься, чтобы меня отпустили учиться. В первый раз не отпустили – побоялись, что я просто не вернусь из столицы. А вот во второй раз… Когда уже заканчивал учебу, работал в программе "Добрый вечер, Москва". Мне даже предложили полноценное трудоустройство, что для журналиста предел мечтаний. Но я отказался и вернулся в Кузбасс.

– Это было перспективнее?

– Да, именно у нас в то время журналисты могли свободно дышать. А в Москве тогда ещё всё решал горком партии – тотальная цензура. У нас она тоже была, но… Мне всё-таки удалось войти в историю телевидения, как первому журналисту, который взял интервью у священника. Тогда как раз Михаил Сергеевич Горбачев и Рональд Рейган проводили собрание в Рейкьявике на тему ликвидации ракет средней и меньшей дальности. Русская православная церковь решила воспользоваться этим и вернуться в большую политику – патриарх объявил молебен за то, чтобы переговоры завершились благополучно. А Колпаков решил использовать это как инфоповод и взять комментарий у местного священнослужителя. Обком партии сказал нет. Они не хотели, чтобы какой-то священник вышел в эфир советского телевидения. Но мы немного схитрили. Пригласили на запись тогда еще просто благочинного (митрополитов и архиепископов не было) Алексея Курлюту. Колпаков поручил это интервью мне. Я начал беседовать со священником и понял, что он гораздо сильнее меня как личность, мудрее и образованнее. Предупредил Колпакова, что не уверен в своих силах. Он отмахнулся и сам пошёл. Вернулся… Третьим пошел заместитель председателя по телевидению Геннадий Михайлович Митяхин. Вышел и говорит: "Короче. Вот четыре утвержденных вопроса. Ни шага в строну!". А о чём будет нам Алексей Курлюта говорить – никто не знал. Он же священник, подчиняется только тому, кто там, наверху. А над нами-то обком! Но всё прошло хорошо. Он ведь тоже все понимал, и никаких провокаций не было. Дальше нужно было сдать документы цензору. Звоню ему, говорю, что папку с документами подготовил, но передать не успел, а уже сегодня нужно ставить все в эфир. Спросил, можно ли прямо по телефону прочитать. Он согласился. А так как интервью это получилось достаточно дежурным по содержанию (основной вызов был по форме – в кадре не парторг какой-нибудь, а человек в рясе, с огромным крестом и бородой), цензор всё согласовал. Утром скандал. Но цензура тогда была настолько всесильной, что даже секретарь обкома ничего не мог сделать. Кстати, буквально через две недели священнослужитель появился в программе "Взгляд".

– Как интересно! Как ни странно, я совсем не помню, чтобы нам всё это рассказывали, пока я училась на факультете журналистики… Кстати, как вы думаете, где журфак лучше – в Москве или в Кемерове?

– Не рассказывали. И очень зря. Мне кажется, студенты многое упускают. А что касается образования, для меня ответ очевиден. Я учился в Москве у людей, которые писали учебники. А здесь ребят учили те, кто читал эти самые учебники. Вот и всё. Опять же, те, кто читает учебники, но ещё не написал свои или просто не получил признания, могут обладать не менее интересными и полезными знаниями. Качество образования ведь зависит не столько от учителя, сколько от ученика. Можно и из камня воду выдавить. Но только делать это должен сам ученик. Если ты хочешь чему-то научиться, будешь делать это хоть в Москве, хоть в Нью-Йорке, хоть дома за компьютером.

– То есть самообразование тоже эффективно?

– Естественно. Есть даже определенный класс людей, которые не отдают детей в школу. Просто здесь стоит вопрос о том, что есть система образования и само образование. Это разные вещи. То, что ты сдал ЕГЭ или получил красный диплом, совсем не означает, что ты умный. Ты просто принял правила системы и по ним ты выполнил определенные пункты. Сколько печальных примеров про девчонок-отличниц, у которых в итоге нет ни работы нормальной, ни семьи? Она научилась учиться, получать пятерки – встроилась в эту систему. А в ту, что после вуза – нет.

– С недавних пор вы стали директором ВГТРК "Кузбасс". Как будет развиваться канал в ближайшее время?

– Во-первых, стоит напомнить, что телевидение – самый дорогой вид СМИ вообще. ГТРК "Кузбасс" представляет в регионе самый мощный в стране медиахолдинг. Отсюда и возможности. Больше ста миллионов было потрачено на модернизацию. Теперь у нас самое современное оборудование.

– Неужели старое просто выбросили?

– Это как раз во-вторых. Всё, что осталось, пойдет в новый пресс-центр, который мы организовали на месте актового зала. И в-третьих, мы работаем ещё и над созданием радио. Как раз совсем недавно запустили один час на "Маяке" – "Кузбасский Маяк". Надеемся запустить ещё и "Вести FM в Кузбассе".

– Как раз перед интервью слушала первый выпуск "Кузбасского Маяка". Но не совсем понимаю, насколько области нужно именно разговорное радио…

– Честно говоря, регион у нас прямо перенасыщен СМИ. Радиостанций у нас очень много. А вот разговорных не было. Музыкальное – это просто. Тебе выдают максимально популярный продукт в той или иной категории. Тот же федеральный "Маяк" не столько разговорный, сколько информационный. Мы же хотим сосредоточиться на всём местном. Даже музыка у нас с кузбасским акцентом. Хочется, чтобы жители области знали своих, думали о своих и гордились своими.

– Первый выпуск был… Неожиданным. Почему литература?

– Провокационная тема не случайна. Люди стали очень мало читать. Но если ты начинаешь говорить о литературе, люди начинают о ней думать. Помните, сколько функций у СМИ?

– Информационная, образовательная, пропагандистская…

– Да, их не мало. Но я говорю о воспитательной. Она очень хитрая. Многие понимают её как призыв к тому, что нужно говорить людям, что и как делать. Но это не воспитание, а менторство – самый неэффективный способ. Человека нельзя заставить, его нужно подтолкнуть. Для этого есть манипуляции, но это не честно. Ещё есть погружение в информацию – вот она, основная работа разговорного радио. Конечно, не факт, что после той передачи все слушатели задумались о литературе. Но если одного зацепила знакомая песня, другого заинтересовал какой-то факт, третий услышал знакомую фамилию… Если пара человек из ста залезли хотя бы в "Википедию" – это уже хорошо. Но чтобы всё это произошло, нужна некая питательная среда – её-то мы и создаём. На самом деле, всё это легко объяснить на примере соцсетей. Что вам сыплется в ленте новостей? Приколы, интересности… О, умная цитата! Один пролистнет её, не задумываясь, а второй сохранит в памяти. И все эти посты – товар. А сама соцсеть играет роль сита. Согласитесь, люди лайкают и репостят только то, что им действительно интересно. Если людям интересны умные мысли на разные темы, они просто обязаны быть и в радиоэфире.

– Давайте вернемся к пресс-центру. Для чего он?

– Конвергентная журналистика сейчас крайне востребована. У нас уже работники телевидения раз в неделю меняются обязанностями с радийщиками. Стонут. Ну а как иначе? Зато они начинают понимать специфику работы коллег. Опять же, пресс-центр – это удобно. Сюжет выходит одновременно в телеэфир, на радио и в Интернет. Все работают вместе. Была бы газета, ещё и её бы делали.

– Универсалом быть непросто…

– А никто и не говорил, что будет легко. Журналист всегда должен быть активным и любопытным. Замшелость просто недопустима. Сейчас основная проблема журналистики в том, что профессия стала более меркантильной. Увеличилось количество СМИ, и на журфаки хлынул поток дилетантов и графоманов. Специальность стала очень популярной. Вот говорят, что в стране полтора миллиона охранников. Страна вахтёров у нас. А я бы сказал, что у нас страна вахтёров и журналистов. Конечно, встречаются интересные кадры, но их не много. Плюс постоянно происходит естественный отбор. То же телевидение. Я уже говорил, что это самый дорогой вид СМИ. На федеральных каналах работает уйма людей. Операторы, ведущие, журналисты, гримёры… У нас все иначе. У нас ты должен быть, как говорил журналист Сергей Брилёв, маленькой тайской девочкой. Малюсенькая девчушка на байке, у неё за спиной рюкзачок с ноутбуком, она чуть ли не на телефон снимает сюжет, тут же монтирует и отправляет в любую точку планеты. В провинции журналист должен быть именно таким. Тем более, технологии позволяют.

– Не могу упустить возможность поговорить с вами о литературе. Знаю, что ваш любимый писатель Дмитрий Липскеров. Почему?

– Главное, не путайте его с Михаилом Липскеровым, это его отец и пишет он совершенно иначе. Произведения Дмитрия мне посоветовал оператор Константин Мучник. Мы встретились как-то раз в Москве, он спросил, читал ли я нового автора. Я сразу же зашёл в книжный и купил "Леонид обязательно умрёт". Проглотил её буквально за вечер. Книга мне понравилась настолько, что я начал читать всё подряд. По жанру это мистический реализм, или проще – фантастика. С этим направлением я познакомился еще когда учился в МГУ – читал Пелевина в самиздате. Я тогда даже иначе осознал сам жанр. Фантастика – это ведь философия. Автор отрывается от реализма и становится намного свободнее, чтобы излагать свои чувства и мысли. Тот же Сергей Минаев. Да, его много критикуют, но его "Повесть о ненастоящем человеке" – это ведь срез эпохи. То время, которое он описывает… Я как раз тогда жил в Москве, видел всю ту клубную жизнь. И да, я понимаю, что он имеет в виду, когда рисует нам полочку для кокаина в мужском туалете клуба. Я видел эти полочки. И эта книга интересна именно этим портретом времени. Хотя вторую часть читать совсем не хотелось – уже всё и так сказано, повторы просто не интересны. А вот у Липскерова я читал почти всё. У него очень… Вкусные произведения. Поэтому я пока смакую это ожидание перед прочтением.

– Хотели бы когда-нибудь взять интервью у него?

– Нет. Писатель и то, что он пишет, – совершенно разные вещи. Я боюсь разочароваться. Помню, у меня была возможность взять интервью у одного из братьев Стругацких. Но у редактора поменялись планы и встреча не состоялась. Сначала я очень жалел, но потом даже обрадовался… А если бы он разочаровал меня как человек? Однажды я брал интервью у Виктора Цоя. Какие у него песни! А передо мной был простой уставший человек. Я даже не помню, о чём мы говорили – не зацепило. Или Илья Лагутенко из "Мумий Тролля". Вот ему сказали прийти, он пришел. Но он абсолютно никакой. Были, конечно, и удачные примеры: Алла Пугачева. В какой-то момент она просто повернула всё интервью в новую сторону и заговорила о простом и человеческом. Или Наталья Ветлицкая. Пела банальные песенки. Кто её теперь вспомнит? А оказалась очень интересной женщиной. Все слишком разные. Поэтому я бы не хотел встречаться с Липскеровым. Вдруг не понравится. Но рекомендую читать его книги! Он один из лучших писателей современности!

Автор: Юлия Даниленко