Благородные разбойники и душегубы: из жизни криминального Прокопьевска

Шёл 1993 год. Описанные события происходили на окраине посёлка Спиченково Прокопьевского района в одном из бараков для железнодорожников недалеко от остановочной платформы «359 км». На дворе стояла осень, но не болдинская. И мысли навевала далеко не поэтические.

В воскресенье в одной из квартир с давно небеленными стенами, крашеными лет двадцать назад табуретками и таким же обеденным столом собралась компания из четырёх человек – «краеведы-натуралисты», кружок по общим интересам. Весной собирали и продавали колбу, затем – ягоды-грибы, позже – шишки. Помогали местным посадить-выкопать картошку, дрова наколоть, снег скидать, могли и просто украсть, что плохо лежит. На вид им всем можно было дать лет по 50-60. Хотя реальный биологический возраст членов этой компании был лет на 20 меньше – суровая жизнь, постоянное недоедание, недосыпание и длительное употребление различных суррогатов алкоголя и спиртосодержащих жидкостей типа стеклоочистителей и «незамерзаек» сделали их лица одинаково опухшими. Парафин отложился под кожей, а отеки стали непроходящими. Кожные покровы «лиц» приобрели стойко-серый цвет с синевато-коричневым оттенком. Рожденные от разных родителей, стали они похожими, как братья-близнецы.

Вечерело. Нельзя было допустить, чтобы день прошел зря. Поскребли они по карманам и насобирали мелочи на «общак» – на общую выпивку. Пересчитав деньги и проконвертировав полученную сумму на стоимость одной бутылки плодово-ягодной «бормотухи», были приятно удивлены: хватало аж на 8 (!) бутылок.

В тот день роль гонца «золотая пятка» выпала Виктору Максимову из посёлка Красный Углекоп. Снарядили товарища в путь, снабдили сеткой-авоськой, провели инструктаж. Оставшиеся в квартире быстренько приготовили венгерское блюдо «гуляш» из бродячего Шарика.

Вскоре вернулся Виктор. Сняв в коридоре пальто, прошёл в зал и передал хозяину квартиры по имени Геннадий авоську. Тот поставил сумку на стол и пересчитал бутылки. Их было семь… Возникла нехорошая пауза. Присутствующие укоризненно-уничтожающе смотрели на Виктора. Геннадий спросил: «Я не понял. Должно быть в о с е м ь! А их семь!.. Где восьмая?..» Гонец ответил – сколько дали в магазине, столько и принёс.

Сказать, что назревал скандал – ничего не сказать. Геннадий заподозрил Виктора в неискренности и непорядочности. Для проверки данной гипотезы он прошёл в прихожую, обшарил карманы его пальто, и во внутреннем обнаружилась ВОСЬМАЯ! Геннадий заскочил в зал с криком: «Ах ты, крыса! Ты у кого крысятничаешь? Сейчас я тебя отучу у своих воровать!» и ударил Виктора кулаком в лицо. Тот упал на пол, осознав, что поступил нехорошо. Геннадий убежал в прихожую и вернулся с топором. Мгновение – и правая кисть Максимова покатилась по полу. Руку ему перетянули полотенцем, вызвали скорую помощь и милицию.

Утром сотрудники Зенковского РОВД на селекторном совещании у начальника узнали о ночных событиях. Начальник спросил у дежурного: «Куда дели кисть?» Один из участковых инспекторов ответил, что кисть как вещественное доказательство вместе с материалом приготовлена для передачи в следствие... В течение пяти минут кровавый вещдок был перенаправлен в травмбольницу г. Прокопьевска. Шансов было мало – слишком долго кисть пребывала отдельно от тела. Но прокопьевские хирурги сотворили чудо, восстановив целостность организма Виктора. А Геннадий на четыре года обрел казённую крышу над головой.

Через год после данного происшествия при входе на городской рынок сотрудник милиции, доставивший кисть в больницу, услышал, как его окликнули. Остановившись, он узнал в продавце колбы Максимова. Тот, улыбаясь, показал ему правую руку, пошевелил всеми пальцами и протянул несколько пучков колбы со словами: «Спасибо вам! Возьмите, пожалуйста. От души! Своей рукой собирал!»

На запястье вкруговую белел шрам как напоминание, что красть у своих нехорошо. И больно.

Август 1991 года выдался холодным. Погода стояла, как в конце затянувшейся осени. Сергей Искуссных, приехав после работы на вечерней электричке из Новокузнецка, шёл по улице домой. Родился и вырос он в посёлке Спиченково. Так сложилась жизнь, что по «малолетке» оказался в местах лишения свободы и к сорока годам отбыл три срока. Освободившись после последней судимости, решил остепениться и взяться за ум. Женился на порядочной женщине и поселился у неё в соседнем Новокузнецке, устроился на работу на КМК. Родительский дом в Спиченкове не продали, а стали с женой использовать под дачу. Родственники Сергея не могли нарадоваться таким переменам.

В тот злополучный день Сергей возвращался домой. Идти до калитки ему оставалось метров пять. Как вдруг его окликнул возникший из ниоткуда незнакомец: «Эй, мужик, дай­-ка закурить». На вид они были ровесники. Незнакомец был одет в телогрейку. Теменная залысина. Невысокого роста, коренастый. Пройдя суровую школу жизни, Сергей не привык к такому обращению. Нельзя было сделать вид, что не расслышал. Отвечать нужно было достойно и сразу, здесь и сейчас. Он и ответил – что мужики в поле пашут. А следом добавил, что в таком зрелом возрасте неприлично не иметь своих сигарет, имея привычку курить. Незнакомец явно был не удовлетворен ответом и, когда Сергей входил в калитку, ударил его сзади кулаком в затылок и бросился наутёк вверх по улице.

Сергей залетел в дом, на бегу рассказал жене о случившемся, схватил кухонный нож и вне себя от накрывшей ярости выскочил на улицу в поисках обидчика. Решил так: раз незнакомец в фуфайке, значит местный. Раз побежал вверх по улице, значит, укрылся в чьём-то доме. После дома Сергея их оставалось всего шесть, дальше – поле. Предпоследний на улице дом № 28 принадлежал «синему» по кличке «Бобина». Он тоже являлся представителем «старой гвардии» сидельцев. В доме у Бобины обычно находились такие же, как и он, представители поселкового «блаткомитета». Соблюдали традиции арестантской романтики – карты да чифирь с дешевыми карамельками вприкуску. Тот день не был исключением. В зале за скромным столом сидели сам Бобина, его сосед Валера и спиной ко входу Вагиз Камбиков. Все трое были по несколько раз судимы. Вагиз отличался дерзким характером и считался самым крутым в Спиченкове. Не побаивались его лишь друзья, и то только трезвого, что бывало крайне редко. Никто из присутствующих не был обременён производственными отношениями. А значит, ввиду хронического отсутствия наличности, или, как говорят в этом кругу, «лаве нанэ», пить им приходилось не шампанское и виски, а тонизирующие напитки попроще. На столе стояло восемь флаконов одеколона «Светлана» и сковорода жареной картошки. Одеколон был разлит по стаканам. Оставалось вздрогнуть.

В это время в зал вошёл Сергей. Увидев со спины сидевшего на табурете Вагиза, одетого в фуфайку и имевшего теменную залысину, Сергей «узнал» в нём своего обидчика. Положив руку на плечо, проговорил: «Вот и нашёл я тебя». Вагиз привстал и, успев повернуться лишь вполоборота, получил удар ножом в область сердца. Нож так и остался воткнутым по самую рукоять в грудь «обидчика». В следующее мгновение Сергей понял, что обознался. И, чуть замешкавшись, сказал: «Извини, браток... Я попутал!..» Вагиз, цепляясь сознанием за покидающую его реальность, вынул нож из своей груди, ответил: «Да, брат, бывает… Я так и понял!» и воткнул нож в сердце Сергея. Затем они положили руки на плечи друг другу и молча пошли на выход. Вышли из зала, затем из дома, дошли до калитки и упали замертво… Ушли они в мир иной, обнявшись, как братья, и не имея обиды друг на друга. Просто так получилось. Так легла их карта.

Хоронили Сергея и Вагиза в один день. Прокуратурой г. Прокопьевска было возбуждено уголовное дело по факту убийства В. Камбикова и С. Искуссных, которое впоследствии было прекращено в связи со смертью обоих обвиняемых.

В сентябре 1993 года в Зенковском районе произошёл ряд квартирных краж, которые совершались как в многоквартирных, так и в частных домах с интервалом в 3-4 дня. Все тайные хищения происходили, как по расписанию, в период с 12 до 14 часов. Злоумышленники взламывали замки или выставляли стёкла и забирали всё, что входило в найденные там же сумки и пакеты: носки упаковками, часы (как настенные, так и настольные), статуэтки, бижутерию, постельное и нательное белье, полотенца и прочее имущество.

В одном из домов по ул. Пионерская начался обычный день. Родители ушли на работу, дочь отправилась в школу. Но по дороге обнаружила, что забыла дома дневник, и вернулась. Подойдя к двери квартиры, девочка увидела, что замок выбит, а дверь приоткрыта. В школе в те времена не преподавался предмет ОБЖ. Но девочка сориентировалась в ситуации правильно и не стала заходить в свою квартиру, а толкнула дверь соседей снизу. Дверь открыл дядя Миша, пенсионер лет 60, бывший шахтер ростом 190 см и весом около 130 кг. Выслушав девочку, дядя Миша оставил её с женой у себя, а сам поднялся на третий этаж. Приоткрыв дверь, он увидел две сумки, наполненные вещами, но грабителей в квартире не было. По крайней мере, дяде Мише так показалось на первый взгляд. А на второй он заметил торчащие из-под штор ботинки внушительного размера. Дядя Миша отодвинул штору и обнаружил в ботинках их владельца: одного с ним роста, но вдвое моложе, а следовательно, резвее. В завязавшейся схватке титанов превосходство оказалось на стороне шахтёра. Вор, чувствуя, что дядю Мишу ему не одолеть, пнул противника ниже пояса. Но дядя Миша доказал, что прокопьевские шахтёры не менее суровы, чем уральские сталевары, и после секундного замешательства сгреб вора. Но тот не сдавался. Открыл окно и пытался выскочить. Дом был хоть и трёхэтажный, но сталинской постройки с потолками 3,2 метра. Это обстоятельство смутило грабителя. И пока тот замешкался, дядя Миша схватил его за запястье и, удерживая на весу, начал осматривать окрестности в надежде увидеть крепких мужчин, кому в хорошие руки можно было бы передать злоумышленника для его удержания. И увидел-таки двух бывших коллег. Окликнув их, дядя Миша вкратце изложил суть вопроса и отпустил вора. Тот при падении ударился головой о выступающую часть здания, получив перелом височной кости, и приземлился в объятия ожидающих его шахтёров.

Позже в казённых стенах Александр З., житель посёлка Берёзовая роща, рассказал о 14 совершенных им кражах и убыл на три года из Прокопьевска в другой шахтёрский город, где имелась исправительная трудовая колония.

Но на этом история полуденного вора не закончилась. В 1997 году в посёлке Берёзовая Роща начались кражи. Как вы думаете, в какое время? Правильно – в период с 12 до 14 часов. Как и раньше, только в другом районе. Милиция сбилась с ног, воришка был неуловим.

Виктор Фатеев заехал побеседовать с начальником 2-го отделения милиции Сосниным. Зашла речь о серии полуденных ограблений. И в этот момент в отделение сотрудники ОБППС завели задержанных за появление в общественном месте в нетрезвом состоянии. Следует отметить, что в Берёзовой Роще встретить лиц в трезвом состоянии было крайне проблематично, поэтому двери местного отделения милиции почти всегда были гостеприимно распахнуты. Встретившись взглядом с одним из доставленных, Фатеев узнал в нём того самого полуденного вора. Отпираться было бессмысленно – в приватной беседе злоумышленник сообщил о 24 очередных преступлениях. Похищенное имущество перевозили из его дома в отделение тремя рейсами на милицейском УАЗике.

Ранним октябрьским утром 1993 года, ожидая первую электричку на Новокузнецк, один из пассажиров зашёл в общественный туалет на перроне остановки Зенковский парк. То, что он там обнаружил, повергло его в шок и взбодрило лучше, чем кофе. На полу в неестественной позе лежало обнаженное тело мужчины. Колени были прижаты к груди и скручены несколькими жилами алюминиевой проволоки. Голова отсутствовала…

Выехавшие по сигналу сотрудники милиции обнаружили в выгребной яме пакет с головой. Присутствующий сотрудник СМЭ сделал предварительный вывод, что смерть наступила от большой кровопотери, а голова отделена от туловища одним круговым движением ножа.

Еле заметные на замерзшей земле капельки крови вели к одному из домов по улице Парковая. Здесь, в небольшой хибарке, состоявшей из кухни и одной комнаты, проживала выпивающая мать и её взрослые дети. Дочь Наталья Т. работала контролёром в новокузнецком СИЗО №2, сын Игорь С. – разнорабочим на шахте Зенковской. При осмотре дома в кухне на полу были обнаружены сгустки крови, замытые водой, но сохранившиеся в щелях пола и подполе.

Выяснилось, что накануне Игорь С., вернувшись с работы, обнаружил у себя дома родственников, выпивающих в компании незнакомца по имени Геннадий. Это крайне возмутило Игоря, и он ударил Геннадия кулаком в лицо. Тот упал, а Игорь взял отвертку, приставил её к уху лежащего на полу гостя и ладонью ударил по рукоятке. Геннадий умер. А Игорь взял кухонный нож, воткнул его в шею погибшего и, как и сообщали эксперты, одним круговым движением рассёк ткани тела. После этого Игорь заставил мать и сестру замыть пол в доме, раздеть труп и на тележке отвезти и сбросить в реку Аба. Но женщины, находившиеся в состоянии алкогольного опьянения, решили бросить труп и голову в туалете.

Игорь С. был осужден к девяти годам лишения свободы, сейчас освободился и проживает в Прокопьевске.

Кстати, на вопрос, почему он именно так отделил голову от тела, убийца ответил на следствии, что на протяжении нескольких лет видел себя во сне викингом, именно так убивавшим и обезглавливавшим врагов.

В начале 90-х в одном из посёлков на окраине Прокопьевска участились налёты на дома пенсионеров в день получения пенсии. Двое злоумышленников в фуфайках, повязав на лица шарфы, с наступлением темноты врывались в дома и, зная, что не получат отпора, отбирали деньги у пожилых людей. В милицию граждане, пострадавшие от действий преступников, не обращались, так как опознать обидчиков никто не мог.

Но Виктору Фатееву поступила информация с именами налётчиков, которые сразу же были задержаны. Ими оказались проживающие в том же посёлке Евгений П. и Игорь Б. Впоследствии оба были осуждены. Суд учёл и то, что большая часть обвинений была основана на признательных показаниях преступников, и то, что похищали они только деньги, не присваивая никакого иного имущества, и ограничились минимальным наказанием – 2,5 и 2 года лишения свободы соответственно.

Прибыв в одну из кузбасских исправительно-трудовых колоний, оба наших «тимуровца» были подняты на смех местным уголовным сообществом. Это обстоятельство доставляло им дискомфорт. Евгений П. в письмах на волю неоднократно сообщал о своем намерении в первый же день после освобождения застрелить сотрудника милиции, изобличившего его в данной серии грабежей (Виктора Фатеева – прим. ред.). Письма, конечно, перехватывались оперативной частью колонии и передавались в соответствующие территориальные органы.

Но вот пришло время освобождения Евгения П. «Братва» приехала встречать его с выпивкой и шашлыками. Заодно друзья привезли освобождённому обрез для осуществления задуманного. Компания расположилась на берегу Томи. Выпили. Решили искупаться и продолжить банкет. Только вот виновника торжества за столом не досчитались… Начали нырять в поисках друга, потом вызвали спасателей, но тело так и не было найдено. Один из приятелей по имени Василий клятвенно пообещал выполнить миссию утонувшего друга. Ритуальный обрез при единогласном одобрении «братвы» был передан новому мстителю. В посёлок вернулись без встречаемого. Дома сообщили родственникам горестную весть о его гибели.

Прошло девять дней. Снова сели всей компанией помянуть утонувшего. Внезапно закончилась поминальная жидкость. Обладатель ритуального обреза на мотоцикле поехал до магазина в соседний поселок. Купив её в достаточном количестве, выдвинулся обратно и совершил наезд на неожиданно возникший бог весть откуда бетонный столб. Диаметр в 30 см и металлическая арматура внутри бетонного цилиндра помогли столбу выйти из этого поединка без потерь. С мотоциклистом всё получилось несколько трагичнее: шлема на голове не было, и мозг в виде желе остался на столбе. Выполнить миссию было не суждено. Про неё старались больше не вспоминать. Никто не пожелал стать следующим. А ближе к 40 дням приятели погибших сдали обрез Фатееву в РОВД, чтобы прервать цепь нелепых случайностей.

С этой историей Виктор Фатеев работал в архиве.

13 марта 1972 года Прокопьевск был шокирован жуткой новостью. Днём 10 марта к проживавшим в районе ворот Тырганского парка Жугановым пришёл их племянник Александр Шероков (фамилия изменена). Ему шёл восемнадцатый год. Но ни учиться, ни работать желания у парня не было. Дома находились Евдокия Жуганова, приходившаяся гостю тёткой, и её сноха – Александра Жуганова. Глава семьи Сергей был на работе, а внук Евдокии Юра – на занятиях в школе.

Александра накормили обедом, после чего он стал просить у тётки деньги. Та отказала. Её отказ и нотации, которые родственница начала читать непутёвому племяннику, привели подростка в ярость, и он нанёс ей удар металлическим кухонным топориком по голове в затылочную область. Женщина рухнула замертво.

На шум в кухню вбежала Александра. Ей тёзка нанёс несколько ударов по голове тем же топориком.

Вскоре из школы вернулся Юра. Увидев окровавленных мать и бабушку, он попросил дядю Сашу не убивать его, обещал, что никому ничего не расскажет. Но дядя Саша заверил мальчика, что убьёт его не больно. И задушил шнуром от утюга.

После тройного убийства Александр остался в доме Жугановых ждать с работы Сергея. Когда тот вошёл в дом, убийца спрятался за дверью в коридоре и сзади нанёс удар топором по голове.

В последующие три дня душегуб находился в доме Жугановых, где топором расчленял трупы убитых им членов семьи и сжигал в печи части тела. Это и выдало душегуба – соседи обратили внимание, что из трубы идёт чёрный дым и на улице пахнет палёным.

Семью Жугановых хоронили в закрытых гробах. На похоронах присутствовало несколько тысяч человек и все учащиеся школы № 35. Одноклассник Юры вспоминал после трагического случая: «Наша семья проживала на соседней улице. Мы с ребятами любили ходить в гости к Юре. У него над кроватью висел ковер, на котором было очень много вымпелов и значков... В тот день Юра тоже звал меня после школы к нему в гости. Но я не пошёл…»

Шероков был задержан и направлен на психолого-психиатрическую экспертизу в медицинский исследовательский центр психиатрии им. В.П. Сербского. По результатам исследования он был признан невменяемым и освобождён от уголовной ответственности. Для прохождения лечения он был направлен в психиатрическую больницу специализированного типа в г. Алма-Ата, где находился до 1981 года, а затем долечивался по месту жительства в прокопьевской психиатрической больнице.

В 1985 году врачи посчитали, что Шероков больше не представляет опасности для общества и не нуждается в лечении. И отпустили его. «Вылеченный» устроился на работу кочегаром в одну из местных котельных. На смене он убил собутыльницу, размозжив ей голову кувалдой. Нетрудно догадаться, что стало бы с телом убитой, если бы не вошедшие случайно в котельную посторонние люди. Шероков снова был признан невменяемым и ещё два года своей жизни провёл в психбольнице.

В настоящее время он проживает в родительском доме в районе мелькомбината. Лишь Создателю и Зигмунду Фрейду известно, какие ещё тайны хранят лабиринты его сознания…