Прогулка по шахтёрской конюшне: всё началось с неё и с цыган…

Последний из могикан

Огромные ворота вытянутого деревянного здания конюшни гостеприимно распахнуты. Обычной синей краской на них написано – «Конный клуб». Вокруг – тишина. Слева – огороженный манеж с самодельными снарядами для конкура чернеет после дождя. Если бы не новостройки через дорогу да дорожный знак паркинга, кем-то вкопанный вручную на площадке при въезде в качестве намека на цивилизацию, можно было бы подумать, что находишься в деревенской глубинке.

Когда была построена эта конюшня, никто достоверно уже и не помнит, но точно – до войны. Известно, что раньше она принадлежала шахте «Северной», которая появилась в Кемерове в 1939 году. Это была одна из тех шахт, где использовалась конная тяга. Лошади работали при доставке лесоматериалов для крепления выработок. На них же вывозили уголь. Они безошибочно по стуку колес и звону сцепок определяли количество вагонеток и отказывались везти состав, если к ним прицепляли лишнее. Коногоны (рабочий, управляющий лошадьми в шахте, одна из шахтёрских специальностей, ныне устаревшая – прим.Ред.) заботились о своих четвероногих напарниках, осознавая их незаменимость, особенно в годы войны. Но, как известно, везде «не без урода». Были такие и среди коногонов. Чтобы обмануть рабочего коня, заматывали колеса тряпками, избивали непокорных животных, издевались над ними, заставляя тащить вагонетки с заблокированными колесами. Животные мстили обидчикам, и иногда коногоны погибали от ударов копытами или были раздавлены конём о крепь. Но речь не об этом.

Во время работы кони находились в подземной конюшне и почти не поднимались на поверхность. А когда приближались к пенсионному возрасту (если доживали), отработавших свой век «шахтёров» ночью, чтобы не ослепли от яркого солнечного света, выводили из шахты. Свой век кони-пенсионеры «Северной» доживали на поверхности земли, отправляясь на постой в конюшню на улице Таллинской. Здесь находилось подсобное хозяйство шахты. По словам бывшего директора шахты «Северная» М.И. Найдова, в 60-е годы шахта имела более 400 лошадей, здесь был собственный конезавод, где разводили орловских рысаков, ипподром, проводились соревнования. Сюда же был выведен последний в истории нашей страны конь-шахтёр по кличке Рубин. 3 декабря 1972 года его выводили с забоя под музыку духового оркестра – вымытого, вычищенного, выскобленного до блеска. На шею надели венок из цветов, а подковы сохранили как реликвию в музее шахты. Увы, в самой конюшне об этом уже ничего не напоминает, но историю эту бережно хранят старожилы клуба «Мирабэль» – нынешние хозяева старой конюшни.

Дядя Толя и цыганские кони

Шахта «Северная» закрылась в 1997 году. Конюшня осталась не у дел, а кони оказались никому не нужны. Но на доброе дело всегда найдётся охотник. С 1979 года начальником подсобного хозяйства «Северной» работал Анатолий Бульденко.

«Я тогда решил выкупить здание конюшни, чтобы оно не пропало вместе с животными и рабочими местами, чтобы имущество не растащили, – рассказал дядя Толя. Так называют его все, по-свойски, без отчества. – Но денег не хватало, поэтому сделал я это вскладчину с местными цыганами. Так и сосуществовали мы какое-то время».

Кони жили в конюшне вместе со свиньями и коровами. Часть рабочих лошадей осталась от шахты, другую часть привели с собой новые кочевые владельцы. Поглазеть на грациозных цыганских рысаков стягивалась детвора со всей округи. Многие будущие спортсмены выросли здесь, помогая цыганам и катаясь на их лошадях. Анна Милевская – одна из них. Она принимала роды у цыганской лошади, а потом ухаживала за ней. В благодарность за старания девушки цыгане подарили ей шестимесячного жеребёнка, с которого 11 лет назад и началась история конноспортивного клуба «Эдель».

«Папирус (так назвали малыша) сразу был особенным, – рассказала Анна. – Жеребятам нужно пару часов, чтобы прийти в себя после рождения и встать на ножки. А этот не успел из матери выпасть – сразу на улицу поскакал. Ничего не видит, но бежит. Я сразу поняла – мой конь».

Однажды цыганам оседлая жизнь наскучила. Всех лошадей с собой не заберёшь, и решили они пустить часть табуна на убой. Девчонкам жалко стало любимых сивок, и начали они деньги искать и коней у цыган выкупать. Из этих коней и сформировалось первое спортивное поголовье «Эдели».

Около четырёх месяцев назад в конюшне обосновался новый клуб – «Мирабэль». Как и многие конные клубы, он был назван в честь лошади-основательницы, но не от полного имени Камира, а от домашнего – Мира, отсюда – «Мирабэль».

Здесь коровы – тоже «кони»

У распахнутых ворот «Мирабэли» на деревянных чурках отдыхают после тренировки две девчонки лет тринадцати, наглаживают местного котейку и на непонятном для меня «своем» языке разговаривают о берейтировке, вольтах и вальтрапах, крестовинах и чухончиках... Рядом мерным шагом, покачивая головами и иногда припадая к траве, расхаживают их кони. Лошади – не коровы, которые могут по многу дней находиться в стойлах. Лошади, как и собаки, нуждаются даже не в выгуле, а в настоящей физической и интеллектуальной работе. Их подготовкой здесь занимаются инструкторы и берейторы (наездник, специалист по выездке верховых лошадей – прим. ред.), которые ежедневно моционят со своими подопечными и работают с ними в манеже.

Сейчас в «Мирабэли» занимаются восемь юных спортсменок в возрасте от 9 до 18 лет. Девчонки без труда справляются с пятисоткилограммовыми сильными животными. Лошади здесь отбираются по принципу «не навреди»: универсальные, для спорта и проката, не агрессивные, без горячего норова, детей принимают во всех их проявлениях, не толкнут, не лягнут, не укусят.

Пока любуюсь природной грацией орловских рысаков, из ворот конюшни с протяжным мычанием вылетает… корова. Бежит резво, не замечая пытающихся держать её за верёвку конюха и нескольких спортсменок. Застоялась хозяйская бурёнка Белянка в стойле, да и соседство с рысаками, знать, сказывается. Вот и пошла в побег, поверив, что и она – конь рысистый. Но, дав кружок по двору, вернулась в конюшню к своему телёнку Гаврюше, милому и добродушному малышу, которого любят все работники и гости «Мирабэли».

Вслед за Белянкой заходим внутрь. После солнечного света глаза некоторое время привыкают к конюшенным сумеркам. Первое, на что обращаешь внимание, – здесь удивительно просторно. Наверное, этим и отличаются старые советские конюшни от многих современных. Тогда на материалах и квадратных метрах не экономили. И денники такие, что лошадь и развернуться, и даже полежать может, не касаясь стен. Проход между ними широкий, без конфликта могут разойтись сразу несколько коней. И ещё. Если слово «конюшня» ассоциируется у вас с местом грязным, тёмным и дурно пахнущим, вы ошибаетесь. Здесь денники вычищены, никаких навязчивых мух, вьющихся над животными и человеком, на полу сухо, копыта не чавкают, лошади лоснятся. Отвечают за порядок в конюшне все: дети-спортсмены, тренеры и конюх Серёжа, который заботится о местных лошадках уже 16 лет.

«Убираю я в денниках каждый день, – рассказал конюх. – Люблю я это дело, скотину люблю, а она мне взаимностью отвечает. Раньше лошадей-то больше было, я их и от диких собак в полях спасал, и роды принимал, и из ловушек вызволял – одна лошадь в решетке копытом застряла, всю ночь так простояла, вытаскивал. А сейчас – всего девять голов осталось. И самая моя любимая – это Плазма. Мы с ней все шестнадцать лет дружим. Родная она мне уже. И остальные все хорошие, но она – любимая», – и глаза конюха увлажнились.

Старушка-веселушка Плазма

Сегодня в конюшне нет ни шахтёрских коней, ни цыган. Здесь живут три клубных и шесть частных лошадей, Белянка с Гаврюшей, престарелая западно-сибирская лайка Сдюша, которого хозяева отдали сюда на передержку из-за проблем со здоровьем, и кот Космос, который передаётся по наследству от клуба клубу, отвечает за дератизацию помещения и прилегающей территории и чувствует себя здесь хозяином.

Частные лошади имеют персональных владельцев, которые оплачивают постой, кормление и навещают своих питомцев. Кто-то приезжает каждые выходные, кто-то чаще, кто-то реже. В остальное время эти лошади, по договоренности, используются для спорта и проката. Чтобы не застаивались. Коня на балконе не поселишь, поэтому приходится пользоваться горожанам лошадиным «интернатом».

Первой нас встречает та самая Плазма, о которой говорил конюх Серёжа. Лошадь высовывает голову из денника и пытается поцеловать. Она – самая возрастная в конюшне. Ей почти 21 год. Была выкуплена у цыган и появилась здесь одной из первых. Арабские крови, которые бурлят в этой задорной старушке-веселушке, во многом определяют её характер. Несмотря на почтенный возраст, инструкторы не берут её на прокатные прогулки в поля с новичками – уж больно любит бабуля вспомнить молодость, поскакать и порезвиться на свободе.

«Плазма видела и цыган, и разные обитавшие здесь конные клубы, – рассказала руководитель конноспортивного клуба «Мирабэль» Екатерина Божко. – Со спортом она завязала и сейчас находится на заслуженном отдыхе, очень любит детей, а потому теперь только тем и занимается, что чинно катает ребятишек по манежу. Но, когда не при деле, слывёт среди своих лошадью-сюрпризом: всегда найдёт приключения на свою голову, залезет туда, куда залезть почти невозможно. Глаз да глаз за ней нужен».

Непростые Прада с Барселоной и жующий повод Поток

В соседнем деннике стоит годовалая дочка Плазмы – Прада. Плод любви старушки и советского тяжеловоза Рубина, тёзки исторического постояльца конюшни. От отца ей достался пятнистый окрас. А от обеих родителей – непростой норов.

«Мама её в детстве чудила и сейчас продолжает это делать, – с улыбкой отметила Екатерина. – Отец на этапе объездки передом всех бил так, что народ врассыпную от него разбегался. Чувствую, и с этой дамой будет непросто».

Но пока местные жеребята наслаждаются вольницей, гуляют в своё удовольствие. Под седло их ставят и объезжают только ближе к трём годам. И длится период объездки от месяца до полугода. Так что время ещё есть. Сначала молодняк приучают к поводу, уздечке и основным сигналам управления, учат сохранять дистанцию и правильно реагировать на рывки и натяжение корды. Потом накидывают седло и постепенно подтягивают подпругу, выполняют разные манипуляции со стременами, чтобы лошадь постепенно привыкала к присутствию человека в своей жизни и его правилам. И только потом, спустя несколько месяцев, садятся верхом. При правильной предподготовке многие лошади проходят этап объездки довольно спокойно, без «козлов» и «свечек». Но некоторые устраивают настоящий кавардак.

«Барселона – наша юная клубная лошадка, как раз находится на этапе объездки, – рассказала Екатерина Божко. – Когда её привели в конюшню, она творила такое… Бросалась на коней, разносила всё и всюду, кусалась, рвалась, хотела всех убивать. А сейчас это милое и покладистое создание, мы справились».

Сложно выбрать необъезженную лошадь и угадать, как она будет вести себя под седлом. Это всегда лотерея. Поэтому судьба лошади решается после заездки.

«Смотришь на её поведение и понимаешь, продавать её или оставлять в клубе, – рассказывает Екатерина. – Конечно, проще покупать уже готовых лошадей, когда можно попробовать проехать на ней и понять, как обстоят дела с психикой. Но такие животные значительно дороже».

Вместе с Барселоной в конюшне появился пятилетний орловский рысак Поток. Обе лошади были приобретены клубом у местной жительницы, которая вовремя поняла, что животные простаивают без дела.

«Поток агрессивно относился к сородичам, поэтому его довольно быстро мериновали, – рассказали в клубе. – И теперь это универсальный конь – хоть в поле, хоть на манеж, хоть в прокат. Покладистый и добродушный».

В это время Поток поднимает голову, оголяет большие лошадиные зубы и пытается за нос укусить соседку Барселону, довольно грубо отпихивая её от границ собственного денника.

«Территорию отстаивает, – пояснила инструктор Валентина Вохмянина. – И за внимание таким образом борется. Он не со зла. Для лошадей человеческое внимание очень важно. Поэтому, если перед вами стоит две лошади, лакомство нужно давать одновременно обеим. Чтобы не обидеть».

Пока мы беседовали, подошла 12-летняя наездница и уверенной рукой вывела Потока из денника, привязала на растяжку и начала седлать – пришло время тренировки.

«Потока! Не грызи!..» – несколько раз настойчиво повторила девочка. Дурная привычка грызть повод – отголоски пустого прошлого Потока. Такие привычки формируются у коней-бездельников за время длительного и бесцельного стояния в конюшнях. Поток испытал муки простоя сполна. И сейчас постепенно привыкает к новой жизни. На замечание девочки реагирует послушанием: оставляет повод в покое и смиренно стоит, не шелохнется, только глазами из стороны в сторону водит.

Камира – Мира – Мирабэль

Вместе с Потоком для седлания выводят Миру. Раздается заливистое ржание. Это Барон, беспородный спортивный метис, так эмоционально реагирует на кобылу. Кричит так, что остальные лошади тревожно вздергивают головы и подхватывают. По этой причине жеребцов, как правило, в прокате не используют. Уж больно они активно проявляют себя рядом с представительницами противоположного пола. Начинают гарцевать, кричать. Неопытный наездник может испугаться. Барон – частный конь. Он появился у своего владельца внезапно – был приобретен на Танае в день рождения сына. То есть в один день у хозяина появились и сын, и на радостях – конь.

Мирка, девятилетняя вороная красотка в самом расцвете сил, на настойчивые призывы Барона не реагирует, вышагивает чинно и благородно. Смотрит на всех свысока, благо, рост позволяет. Это не просто родоначальница клуба, но и самая высокая лошадь в конюшне. Её рост в холке 167 см. Для кобылы это очень приличная цифра.

«Вредная она только, признается Екатерина. – Стервочка та ещё, как многие женщины. Если на жеребца сел и поскакал, то с Мирой мы сначала 40 минут договариваемся и только потом работаем. Ты меня уговори, а я, может быть, сделаю. Это зачастую усложняет девчонкам работу с ней. Но если Мира захочет, выложится на все 100%».

Наталья Беглова работать с Мирой начала около полутора лет назад, и первое время лошадь демонстративно отстаивала у неопытного наездника своё право на лидерство: теснила её, толкала, тянула в ту сторону, куда хотелось ей, а не всаднице, а порой даже пыталась пугать – бегая по кругу на корде, резко меняла направление и устремлялась на Наталью. Здесь главное не спасовать и не дать лошади себя продавить. А недавно на снаряде Наташа прыгнула, а Мирка передумала. Но спортсменка говорит, что все трудности уже в прошлом, и общий язык найден, несмотря на мелкие споры.

«Многие, говоря о животной преданности, сравнивают лошадей и собак, – поделилась своими наблюдениями Наталья. – Занимаясь и с собаками, и с лошадьми, я могу с уверенностью сказать: это создания совершенно разного порядка. Длительная работа с собакой формирует у нее желание угодить хозяину, служить ему, заработать его внимание и благосклонность. Лошадь никогда не будет выслуживаться, её не заставить силой. Она делает то, что хочется ей. С ней приходится договариваться на её языке, том самом, на котором общаются в табуне: где-то толкнуть, где-то одернуть, ущипнуть, погладить. Ставишь себя главарем табуна – и объясняешь свои правила. Настойчиво, упрямо, последовательно ведёшь к намеченной цели, не давая свернуть с этого пути. А когда получается – даешь сахарок. Лошади постоянно испытывают наездника и решают для себя, кто на ком едет».

Москва им даже не снится

Тем временем девчонки заканчивают седлать Потока и Миру. На спину лошадей водружают многослойную конструкцию из седла, вальтрапа, покрывал, чтобы лошадь спину не натёрла, да и амуницию не стирать после каждой тренировки. Собирать это лошадиное приданое накладно. Одно только среднее седло стоит порядка 40 тысяч рублей. А ценник на те, что покруче, может достигать сотен тысяч. Плюс объезженная лошадь обойдётся в среднем в 200 тысяч рублей. На породных цена может доходить до миллиона, а то и нескольких. Вот и считайте. Содержание лошади – тоже удовольствие не из дешевых. Средняя стоимость постоя по городу Кемерово составляет примерно 7-10 тысяч рублей. Сюда включено место в деннике и кормление. Но не включены обработка копыт, гигиена, ветеринарное обслуживание. Лошадиный маникюр – отдельная песня. Лошадку надо подковать, переподковать, правильно копыта очистить, иначе суставы пострадают, стрелочку внутри копыта, которая служит насосом для лошадиной крови, вычистить правильно. Не случайно говорят, что вся жизнь лошади – в её ногах. На эти манипуляции в месяц уходит ещё около пяти тысяч рублей. Примерно столько же, но в год, – на обязательное ветобслуживание – прививки, анализы и т.д. О внеплановой и экстренной ветпомощи конники даже думать боятся, крестятся, отворачиваются, с горькой усмешкой говорят, что фразу про конское здоровье придумал кто-то с плохим чувством юмора. Ведь если конь заболел, пиши пропало. Особенно в Кузбассе. Ветеринаров-лошадников, способных помочь в серьёзной ситуации, в нашем регионе просто нет. Их приглашают из Новосибирска со всем оборудованием. Потому как аппаратов рентгена и УЗИ для лошадей у нас тоже нет. Понятное дело, цены на всё это космические. Иногда кузбасские конники собираются и вскладчину приглашают питерских специалистов, которые проездом по стране заезжают в регионы. Так получается дешевле. В этом году специалисты должны были наведаться в Кемерово в апреле, но из-за коронавируса так и не доехали. О сложных лошадиных операциях кузбасские спортсмены не помышляют. Поэтому молятся своим богам, чтобы зараза их лошадок стороной обходила. Однажды у жившей раньше в этой конюшне лошади сломался и воспалился зуб. А зубные корешки у лошадей порядка 15 сантиметров. Так вот лечение зуба обошлось дороже самой лошади: Эделька стоила 50 тысяч рублей, а один её зуб обошелся в 80! Вот и передаётся теперь эта история из уст в уста.

Отдельная графа расходов – это спорт и соревнования. Кузбасские девчонки и мальчишки в большинстве своём о крупных московских стартах даже не мечтают. Без спонсорской помощи это что-то из области фантастики. Путешествие в Москву со столичным постоем, коневозкой и остальными прелестями кочевой жизни обойдется в сотни тысяч рублей. Раньше конный спорт называли спортом царей, сейчас его иначе как спортом олигархов не назовёшь.

Посмотрев вслед вышедшим из конюшни Мирке и Потоку, которым только чудо может помочь увидеть столичные манежи, продолжаем знакомиться с местными обитателями. Вот Милка. Рослая, пятнистая тяжеловозка дяди Толи. Лошадок с таким темпераментом конники называют валОвыми. Флегматична, спокойна, миролюбива, покладиста до безобразия – в поля с новичками ездят именно на таких.

В деннике рядом с Милкой лошадиной головы не видно. Думали, пусто. Ан нет. Здесь живет годовалый жеребёнок Ампер. Присутствие новых людей и ржание Барона не помешали его отдыху. Малыш лежит на боку с закрытыми глазами. Екатерина Божко с улыбкой уточняет, что лошадиный сон стоя – это миф. Лошади спят лежа, правда, недолго, из-за большого веса. А стоя в основном дремлют.

А Тяжинка мечтает о Тяжине

Мимо белобрысой челки гнедой тяжеловозки Тяжинки не пройти. Она ещё жеребёнок, но уже красавица – её челка и хвост начёсаны так старательно, что похожи на два белых облака. У других обитателей конюшни таких нет.

Красоту Тяжинке наводит её хозяйка Ольга Захарова, которая живет в Ленинске-Кузнецком, а в Кемерово приезжает специально для того, чтобы навестить свою красотку. Тяжинка принадлежит ей пока только наполовину. Но упорству хрупкой девушки можно только позавидовать: она моет полы в родном городе и копит на лошадь, постепенно рассчитываясь за неё. 25 тысяч уже выплатила, осталось 20. Тяжинка у Ольги не первая. Любовь к лошадям у ленинск-кузнечанки давняя. Но раньше как-то не складывалось. Первая лошадь, которую она покупала у цыган, умерла в родах. Второй она приобрела русскую рысистую, не вникнув в особенности породы. Лошадь попалась сильная, злая, строгая и в буквальном смысле слова начала убивать свою неопытную хозяйку. Пришлось продать. Покупая третью лошадь, Ольга попала на нечестных людей, которые продали ей смертельно больное животное. И вот теперь Тяжинка… Ольга в ней души не чает, а та, заглядывая в самую душу хозяйки глазами, в которых отражается весь мир, внимательно слушает её рассказы про Тяжин и речку Тяжину, и про то, как когда-нибудь они обязательно туда съездят.

Последний денник пустует. Лайку Сдюшу, живущего здесь на передержке, вывели на солнышко к манежу, где вовсю идёт тренировка по конкуру. Мирка и Поток уверенно преодолевают препятствия. Мирная идиллическая картинка…

Людям свойственно любить домашних животных. Или бояться. Или ненавидеть. Или одних любить, а других избегать. Каждый из нас немного собачник, кошатник, козовод или лошадник… Но с лошадьми всё сложнее, чем с кошками, козами и собаками. Кони в этом списке – особняком. Первое, что приходит на ум при слове «кони» — мчащиеся по просторам полей вольные скакуны. И уж потом рабочая лошадка, «везущая хворосту воз». Но всё время сосуществования на земле именно от лошади, а не от кошки или собаки, человек постоянно что-то требовал: пахать, тянуть, возить, воевать, развлекать. А вот что нужно лошади от человека, и нужно ли что-то вообще? Уходя из конюшни, я долго об этом думала…

Учёные до сих спорят, можно ли считать животных личностями. Мы не ученые, но после знакомства с обитателями конюшни клуба «Мирабэль» никаких сомнений в этом у нас не осталось. Иначе как ещё объяснить существование задорной старушки Плазмы, неисправимого бабника Барона и стервочки Миры?..

• Многие ошибочно полагают, что пони — это лошадка, которую специально вывели для обучения детей верховой езде. Однако история пони напрямую связана с развитием угледобывающей промышленности. Во многие горные выработки, где люди работали в полусогнутом состоянии, обычная лошадь не могла пролезть чисто физически, поэтому появление на свет маленькой лошади, сила которой была сопоставима с силой двух тяжеловозов, стало настоящим событием в мире горнодобывающей промышленности.
• В 1943 году вода выдавила перемычку и затопила кузбасскую шахту "Суртаиху". В двух шахтовых тупиках, отрезанные прорвавшейся глиной, остались лошади. Целый месяц, пока не очистили заилованные выработки, коногоны по шурфу спускались к ним, приносили сено, овес, воду, выгуливали их по тупику, чтобы лошади не застоялись и не одичали.
• После того, как шахтёры одной их шахт массово обратились в веру, лошадей пришлось переучивать. Они привыкли реагировать на матерную брань и отказывались исполнять нормальные, не обогащённые матом команды.