Кемеровский драматург Анастасия Кондрина: театр начинается с жизни

Анастасия Кондрина – молодой кемеровский драматург, чья пьеса "Как я стану Лидией Степановной" вошла в шорт-лист фестиваля драматургии "Любимовка". Фестиваль считается одним из самых престижных в России. На его сцене начиналась театральная судьба пьес известных сегодня драматургов – Ивана Вырыпаева, Юрия Клавдиева, Ксении Драгунской, Максима Курочкина и многих других. В рамках фестиваля была поставлена читка и "Лидии Степановны" – на сцене известного и единственного в своем роде Театра.doc, силами его актёров и режиссёра.

Пьесы Анастасии звучали и в Кемерове. Их читали актёры драматического театра в рамках проекта "Малая сцена" для заинтересованного современной драматургией зрителя. Их читали молодые ребята в баре для публики случайной, праздной и частично нетрезвой. Пока материал готовился к выпуску, студенты КемГИКа – будущие профессиональные актёры и режиссёры – поставили читку пьесы "Like_me" вновь в стенах кемеровского драмтеатра. Значит, творчество нашей землячки нашло отклик не только в умах суровых столичных критиков и искусствоведов, но и в сердцах простых зрителей.

– Настя, расскажи про своё участие в фестивале. Как ты решилась на такой смелый шаг?

Отправляя заявку, я совершенно не надеялась на победу. Писать пьесы для фестиваля – это для меня своеобразный квест. Мне сложно садиться за работу над текстом, потому что я ужасно ленивая. Но писать очень хочется, идей полно. Вот я и сочинила себе такое задание для мотивации – написать пьесу к фестивалю. Подумала, что, когда у меня будут временные рамки, я буду писать максимально много. И каждый год пишу что-нибудь для "Любимовки", не рассчитывая на победу.

– Тем не менее, всё получилось. Много было участников?

Фестиваль считается очень престижным, поэтому многие отправляют туда работы. В этом году было, насколько я помню, около 600 пьес.

– Ого! Это большая победа – стать одной из лучших при такой конкуренции!

На самом деле, не стоит считать, что в шорт-лист попадают какие-то гениальные тексты. Организаторы фестиваля пытаются открыть новые имена, ищут ребят, которые делают что-нибудь хотя бы немножечко новое, оригинальное. Там были тексты, в которых есть, к чему придраться. Например, мой (смеётся). Но в них разглядели потенциал и дали авторам шанс засветиться в пространстве современной драматургии.

– Что ты почувствовала, когда узнала, что вошла в шорт-лист?

На победу я совершенно не рассчитывала, даже не думала о таком раскладе. Поэтому сперва решила, что это какая-то ошибка. Когда стало ясно, что ошибки быть не может, продолжала сомневаться. Придумала новую нелепую теорию: на меня обратили внимание, потому что я из Кемерова. Из-за мартовской трагедии к нашему городу была волна интереса. В общем, пыталась как-то объяснить, почему же меня выбрали и что я вообще тут делаю, в этом списке. Ведь я-то знаю, что в тексте полно недочётов.

– Как проходит фестиваль?

Всем попавшим в шорт-лист оплачивают дорогу и проживание в хостеле. Фестиваль длится целую неделю и включает в себя читки попавших в шорт-лист пьес, их разбор с театралами и драматургами, мастер-классы и лекции. Проходит всё это на базе Театра.doc.

– Что говорили про твою пьесу?

Мне сказали, что текст очень короткий. В нём много персонажей и большое пространство – четыре семьи и четыре квартиры. Через это в пьесе появляется несколько зачинов, которые можно развивать, раскручивать, показывая разных персонажей, их отношения. А я изображаю только одну квартиру и связанных с ней героев. Евгений Казачков, арт-директор фестиваля, сказал, что я вызвала у зрителя интерес к тому, что будет дальше, но удовлетворить этот интерес не смогла.

– Такие комментарии тебя расстроили?

Нет, не расстроили. Я знаю, что не умею писать большие тексты, мне не хватает терпения и усидчивости. С этой проблемой мне придется бороться, наверное, всякий раз, когда решу что-нибудь написать.

– Участие в "Любимовке" тебя как-нибудь изменило?

Фестиваль дал мне очень многое. В первую очередь – отзывы драматургов и театральных деятелей. До этого мою пьесу обсуждали в литературной студии "Белый квадрат" (узнать, что это за студия и чем ребята там занимаются, можно в нашем материале. – Прим. ред.), но там ребята пишут стихи и прозу, поэтому и мой текст оценивали именно как текст, который нужно читать. А на "Любимовке" говорили про совсем другие моменты – как пьеса будет выглядеть на сцене, насколько она вообще подходит для постановки.

Во-вторых, поездка на фестиваль дала мне понимание драматургической тусовки и того, как она работает, как вообще пьеса может попасть в современную драматургию. Я поняла, что в отечественной драме сейчас есть несколько трендов. Конечно, никто про них не говорит прямо, но они явно прослеживаются. Если ты в этот тренд не попадаешь – шансы пробиться у тебя минимальные.

Я, видимо, сама того не понимаю, попала в тренд. В этом году было много сюжетов про тяжёлые семейные взаимоотношения, про подростков. И моя пьеса как раз отлично встроилась.

Мне кажется, что это была как раз одна из задач фестиваль – дать возможность молодым драматургам попасть в театральную тусовку, понаблюдать её изнутри, понять, куда дальше расти, в каком направлении работать.

– Удалось познакомиться с именитыми драматургами?

Да, я общалась с очень крутыми чуваками! Правда, о некоторых из них я даже не знала до поездки на фестиваль.

Там был Михаил Дурненков, суперпопулярный драматург, его пьесы сегодня активно везде ставят. Дмитрий Волкострелов, создатель "театра post", режиссировал читку одной девочки. Но в Кемерове его, наверное, мало кто знает. Помню, в наш драмтеатр как-то привозили видеозапись его постановки – почти все зрители ушли. Любовь Стрижак – тоже современный драматург, её пьеса Кеды" сейчас у нас в идёт в драматическом.

Это люди, которые очень сильно повлияли на современный театр, которые определяют его движение. Про них даже в учебниках написано. Я читаю сейчас учебник по истории отечественной драматургии от советского времени до наших дней – и все эти имена там встречаются.

– Это твой первый опыт общения в драматургической тусовке за пределами Кемерова? 

Я ездила на Форум молодых писателей в Ульяновске, в народе он называется Липки. Там редакторы разных толстых литературных журналов выступают мастерами и обсуждают пьесы, критику или стихи участников. Я была на семинаре "Журнала современной драматургии", там выступал драматург Александр Коровкин. Он пишет комедии для драматических театров. По его мнению, пьеса должна быть традиционной, у неё должна быть жёсткая структура – в общем, всё как по учебнику. Важно, чтобы пьеса цепляла зрителя, давала ему эмоциональный накал, за которым он в театр и идёт, за который он платит деньги, важно, чтобы буфет в театре работал, и всякое вот такое.

– Не совсем то, чем занимаются на "Любимовке"…

Да, совсем другой взгляд на драматургию. Таким образом, я увидела как бы два направления. Есть вещи фестивальные – это когда ты пишешь всякие экспериментальные, необычные тексты, иногда – всякую дичь. Но если это актуально, если это хорошо написанный текст и он интересен театрам, режиссёрам – то ты попадаешь на фестивали, ты можешь развиваться в этом направлении и таким образом попасть в драматургию.

Либо же ты пишешь нормальные стандартные пьесы, тебя публикуют в журнале "Современная драматургия". Этот журнал рассылают по всем театрам, его читают режиссеры и завлиты и именно оттуда берут пьесы для коммерческого использования. Такие пьесы я не писала и, как мне кажется, никогда не напишу. Потому что я сама не ходила бы на такие постановки. Мне ближе первый путь. Он больше про искусство, а не про ремесло.

– В Кемерове, на твой взгляд, есть заслуживающие внимания театральные проекты?

В драматическом театре есть проект "Малая сцена", где, кстати, проходили читки и моих пьес. Это творческое пространство, открытое для экспериментов. Там читают очень разные тексты, в том числе и с фестиваля "Любимовка". Организаторы проекта пытаются знакомить кемеровскую аудиторию с тем, что происходит в драматургии прямо сейчас, вводят людей в контекст. Это очень здорово, зрители там всегда заинтересованные, приходят, обсуждают.

Мне кажется, для Кемерова такие проекты необходимы. А как людям ещё обо всем этом узнавать? Я, например, могу посмотреть читки с "Любимовки" на YouTube. Но я-то знаю про этот фестиваль, а многим о нём неизвестно вообще. И вот театр всё это до зрителя доводит – ставит читки, организует обсуждение. Один раз была даже видеосессия с режиссером Дмитрием Волкостреловым, он нам по скайпу рассказывал всякие интересные штуки.

– Ты часто ходишь в кемеровские театры?

Я очень мало хожу в наши театры, потому что кассовые вещи, рассчитанные на массового зрителя, мне не интересны.

Проблема в том, что в Кемерове практически нет пространств, где может существовать именно современное искусство. Был у нас Кот да Винчи, где люди что-то пытались делать. Был театр "Встреча", но сейчас его тоже нет – и это большая потеря для города. Потому что ребята там действительно делали искусство, экспериментировали, осваивали и интерпретировали современные тексты. Во "Встрече" была классная атмосфера, я бы с удовольствием ходила на их постановки. Но сейчас у нас практически нет интересных мест для тех, кто интересуется современным театром.

– Как и почему ты начала писать пьесы?

Мне нравится писать, но стихи и проза – это не моё. У меня в голове рождаются не образы, а диалоги и ситуации. Всё, что случается в моей жизни, я сразу представляю в форме спектакля или кино. Например, рыдаю из-за чего-нибудь – и сразу думаю про себя, какой монолог я бы произнесла, когда успокоилась. И так всегда было, с самого детства: когда происходит что-то важное или стрессовое – я как бы отстраняюсь от жизни и смотрю на ситуацию с точки зрения абстрактного наблюдателя, придумываю для неё какую-то концепцию, завершение. Такой у меня странный тип мышления.

Некоторые ситуации я просто проговариваю, представляю в формате текста. Получается своего рода терапия: когда отстраняешься, смотришь на себя со стороны, легче пережить какие-то моменты, осмыслить их, получить опыт. Но некоторые истории кажутся мне достойными того, чтобы их в самом деле записать и работать с ними, довести до целостности.

Наверное, если бы я могла не писать – я бы не писала. Но я не могу. Мне надо проговаривать всё происходящее.

– То есть все сюжеты и персонажи – они из твоей жизни, ничего не придумываешь?

Никогда не было такого, чтобы я взяла и с нуля всё сочинила. В моих произведениях нет персонажей, которые никак не соотносятся с тем, что я наблюдала в жизни.

Мне кажется, что невозможно писать про то, что ты сам не пережил, не отрефлексировал. Получается вранье. Может быть, у кого-то нормально получилось бы, но если я так начну делать – уверена, будет ерунда. Мне кажется, настоящий, трогающий за живое театр начинается с жизни.

– У твоего творчества есть какая-то социальная функция, миссия?

Конечно, я не думаю, что мои пьесы возьмут и в одночасье изменят мир. Но я стараюсь в них решить или хотя бы обозначить какую-то социальную проблему.

Например, пьеса "Like_me" – про подростков. Когда я её писала, я разговаривала с подростками, изучала их социальные сети. Я хотела обратить внимание взрослых на их детей, показать, что они страдают, им плохо, и попытаться понять, почему так происходит.

Пьесу "Как я стану Лидией Степановной" я строила вокруг проблемы одинокого старения и всеобщей несчастливости. Я пыталась ответить на вопрос, почему все вокруг страдают и как не стать таким же страдающим существом. Я всегда надеюсь, кто-нибудь из зрителей узнает себя в героях, посмотрят на себя со стороны, поймут, что это про их жизнь тоже. И что-то с ними произойдёт.

– Как ты себя чувствуешь, когда твоё произведение читают со сцены?

Во время читки я всё время наблюдаю за реакцией зрителей, заглядываю в лица. Потому что переживаю, достойна ли вообще эта постановка потраченных людьми времени и денег. Мне кажется, всё, что связано с чужими ресурсами – временными, финансовыми, энергетическими, – это большая ответственность.

Однако я понимаю, что драма должна быть прочитана со сцены. Иначе это просто текст – а зачем он? Хочется, чтобы он дошёл до аудитории, хочется видеть реакцию. Иначе, наверное, и писать незачем.

Радуешься, когда видишь, что твой текст слушают. Иногда после читки подходят люди и говорят, что какие-то эпизоды – как будто прям из их жизни. Или пишешь какую-нибудь шутку, а сам ещё не знаешь даже, что это шутка. А потом оказывается, что зрители смеются. Например, мы в баре делали читку, там сидели случайные слушатели, все с пивасиком. В пьесе есть такой эпизод, где девушка хочет ходить в кофте без лифчика, а парень ей запрещает. И все девочки в баре засмеялись. Значит, это попало в людей, затронуло их, значит, это про них.

Конечно, очень приятно, когда видишь, что читка хорошо поставлена. На "Любимовке" я сидела и улыбалась, потому что там были очень хорошие актёры, профессионалы, и они очень круто прочитали. Даже мой косячный текст они вытянули актерской игрой и режиссерской постановкой. Люди просто магию творят на сцене! Думаю, они могут так же великолепно прочитать любой текст.

– Какое, на твой взгляд, главное качество хорошего драматурга?

Мне кажется, главное – это наблюдательность и неэгоистичность, то есть обращенность в окружающий мир, а не зацикленность на себе. Ведь чем драматург отличается от, например, поэта? Поэт может всё время писать про себя – и это будет читателю интересно, если текст хорошо сделан. А в драме никому не интересно про тебя читать – все хотят про жизнь.

– Драматургия – это хобби или будущая профессия?

Сложно сейчас сказать. Я не очень верю, что смогу стать драматургом. Но мне очень интересен театр, хочется учиться, пытаться писать и видеть, как мои тексты будут прочитаны.

Я училась на программиста, но бросила и поступила в КемГИК на факультет фотовидеотворчества, чтобы получить знания и больше разбираться в драматургии. Я шла на эту специальность, думая, что стану кинорежиссёром. Но когда начала учиться, поняла, что драматургия мне подходит больше. В институте дают много полезного: мы изучаем и теорию драмы, и сценарное мастерство. Так что это близко к моим интересам.

– Можешь ли ты выделить автора, который служит для тебя творческим ориентиром?

Пока что не могу выделить для себя такого драматурга. Я много читаю, но пока нельзя сказать, что я на кого-то ориентируюсь. Я стараюсь много слушать и читать, находить новые творческие решения и взгляды на мир. Сейчас заинтересовалась театром абсурда, очень увлёк Беккет. Изучаю его тексты, пытаюсь понять, как они сделаны, как работает абсурд. Пока не знаю, что из этого получится.

– Есть ли у тебя планы на будущее, связанные с драматургией?

Сложно сказать. Я не очень верю в возможность стать драматургом. Пока мне просто интересна эта история с театром. Я надеюсь поступить во ВГИК на высшие курсы сценарного мастерства и углубиться в эту тему. Хочется учиться, пытаться писать и видеть, как это прочитано. Планирую много-много читать, чтобы ориентироваться в современной драме, следить за происходящими в ней процессами. В Кемерове это не так-то просто, потому что вживую всего этого не видишь.

Хочется делать что-нибудь новое и необычное. Но пока нужно учиться, много учиться. Как нам сказали на курсах, можно ехать и на тележке без колёс, но чтобы понять, с помощью чего она будет двигаться, – нужно хорошо изучить привычную тележку с колёсами.

Автор: Мария Асланиди