Михаил Беляев: история «Хука Хауса» и не только

– Привет, Михаил!
– Привет!

– Расскажи, с чего же все началось, как ты пришел к тому, что есть сейчас?
– Ничего необычного. После школы поступил в институт на инженера-механика, отучился три года. При институте была студенческая газета "Событие", и некоторое время я был там дизайнером, а позже стал фотографом. Со второго курса я уже пошел работать в клубы как фотограф. С этого, наверное, всё и началось. Тогда в городе было несколько разных проектов, освещающих клубную жизнь, которые потом и переросли в Geometria. С 2007 года я фотографировал в клубах, в 2010-м стал управляющим nightout.ru, а в 2011 году мы открыли Геометрию и очень быстро стали монополистами в клубной фотографии. К нам перешел почти весь штат сотрудников из других проектов и все заведения, в которых мы работали перед этим. В 2012 я прекратил фотографировать сам и стал лишь управлять Геометрией. Кемерово для меня всегда был слишком маленьким городом, и развиться здесь, засветиться в медийной сфере тут очень просто. Я считаю неправильным, когда люди "из грязи в князи" пытаются насильно пролезть во всю эту сферу, стремятся, чтобы их увидели. А если ты работаешь журналистом, фотографом, обозревателем или дизайнером, тебя все равно будут тут знать. Для меня нет тут какого-то становления, я всегда занимался и занимаюсь тем, чем хочу. Хотел заниматься фотографией – занимался, захотел открыть Геометрию – открыл, захотел открыть бар – пришло время, открыл бар и занимаюсь сейчас им.

– Тем не менее, ведь Геометрия – это огромная социальная сеть, не страшно было взяться за такой гигантский проект?
– Это была даже не идея, а нужда. Когда был Найтаут, мы просто фотографировали и все. Хотелось какого-то развития, чего-то большего. Управление Найтаута, которое поначалу располагалось в Новосибирске, а потом и вовсе переехало в Москву, оказалось весьма непродуктивно в этом вопросе – никаких толчков к развитию сверху не давалось. Поэтому мы начали примерять другие франшизы и, конечно, наш взгляд упал на Геометрию. К тому моменту сеть насчитывала 168 городов, и мы пополнили этот список. Оказалось, что всё не так сложно. 1 апреля 2011 года мы запустили в городе новый проект – geometria.ru. Когда через полгода мы с другом полетели в Питер на вторую конференцию сайта, наш проект занимал уже восьмое место по посещаемости среди всех городов. Тогда нам даже вручили награды за самый быстрый старт за историю сайта. Мы опережали Челябинск, Ростов-на-Дону, да и в принципе били рекорды. Но приезжая на такие конференции, ты хочешь в первую очередь не наград, а новых знаний и новых знакомств. Когда я перестал сам фотографировать, то принялся развивать Геометрию ещё более качественно – занимался организацией мероприятий. С 2012 по 2014 годы был самый хороший скачок Геометрии в городе.

– Сейчас ты всё ещё продолжаешь управлять Geometria.ru?
– Я передал бразды правления, потому что невозможно управлять одновременно и баром, чтобы конкурировать с другими местами в городе. Точнее, я стою в стороне, общаюсь только с центральным офисом и доношу информацию до местных редакторов. Когда мы только открыли "Хука Хаус", все было прикольно и весело – меня знают, Геометрию знают… Но потом, когда бар начал качать и забирать народ из других баров, то они стали давить на Геометрию, что вот она типа помогает Хуке, а им нет. Тогда я принял решение уйти из Геометрии и полностью передал управление ребятам-фотографам, сам держу связь и летаю на конференции. Для себя из Геометрии в Кемерове я выжал все, что хотел. Когда я начал ею заниматься, люди не верили в интернет-рекламу, заказывали фотоотчеты и уже хорошо. Я переделал Геометрию так, что ее стали ассоциировать со СМИ. Теперь это не только фотоотчеты, появилась борьба за рекламные места, за фотографов – полная эксклюзивность и монополия. Однако я не люблю стоять на месте. Захотелось заняться чем-то другим, и в итоге в сфере моих интересов появилась барная индустрия. Хотя на самом деле меня эта тема увлекала всегда. Ещё в 2010 году, когда я пытался переехать в Питер и жил там какое-то время, фотографировал местные бары и клубы. Мне было всегда интересно, как формат маленьких баров привлекает к себе большое количество посетителей и пользуется такой популярностью. Почему-то у нас в Кемерове всегда было принято ходить только в большие заведения… Типа если ты не сходил в Пудру или Ганеш, значит, что ты не был в городе, ты не тусуешься, ты не модный. Вот эта вот жизнь на периферии, провинциальный менталитет, что большие заведения – это круто, остается до сих пор в городе. Я думал, Пудра станет финишем во всём этом, потому что загибалась она долго, а ничего нового не открывалось.

– Тогда расскажи, как же открылся "Хука Хаус"?
– У нас с другом появилась идея "Хука Хауса", в 2013-м мы написали бизнес-план, нашли инвестора, но так и не смогли определиться с помещением. Спустя год, уже с другим другом мы снова вернулись к этой идее, и в сентябре 2014-го нам удалось найти подходящее место. В октябре начали ремонт, а 4 декабря уже открыли "Хука Хаус", тогда ещё в ограниченном формате, без алкоголя и весьма скромно. Ремонтными работами занимались сами – красили, собирали, пилили, строили. Проработав в первоначальном формате до августа этого года, мы поняли, что к новому сезону надо делать ребрендинг и перестройку. Ещё в марте мы поняли, что не справляемся с потоком народа. Поэтому мы решили расшириться и открыть дополнительно бар "Брутальность", тут же по соседству, чтобы разгружать по выходным общий поток гостей. Там появилась кухня – бургеры и суши. Это дало нам ещё больше развития, иначе, наверное, в общем потоке hookah-заведений мы бы в итоге просто растворились. Тем не менее, спустя год мы только продолжаем набирать популярность.
Благодаря моей деятельности в Геометрии у меня появились дружественные отношения со многими журналами, где-то мы снимали по бартеру, и это всё постепенно накапливалось. Было много неиспользованных рекламных возможностей, которые я не знал куда девать. Двигать Геометрию на радио не было смысла, в журналах мы были почти в каждом номере. Нужно было к чему-то прийти, где можно было бы использовать этот потенциал. Изначально мы открыли заведение с форматом для "своих", но я сразу же был настроен на то, чтобы создать здесь определенный имидж. Не буду лукавить, что если бы кто-то другой открыл точно такой же бар, то он вполне вероятно не пользовался бы популярностью. Я прекрасно понимаю, как создавать имидж, потому что я очень долго работал во всей этой сфере, посещал много тренингов и знал на практике, как в заведениях стараются это поддерживать. Как уже говорил, это заведение мы открывали вместе с другом, он занимается внутренними вопросами, работой с персоналом, финансами, а я создаю мероприятия, слежу за развитием, поддерживаю имидж. Когда наша слава вышла за пределы Кемерова, к нам часто стали проситься приехать выступить диджеи из Новосибирска. Однажды мы привезли одного московского диджея, и после этого начались звонки оттуда с предложениями от менеджеров известных звезд. Мы отвечаем им, что наша площадь и бюджет на самом деле ограничены, но они продолжают звонить (смеется).
Лимит лояльности у нас был изначально завышен. Все прекрасно понимали, кто это делает, что это не особо коммерческое заведение. Когда мы естественным образом вышли за пределы круга "своих" и за одну ночь на выходных у нас стало собираться 400-500 человек, о нас стали говорить и новые люди. И тут я всегда говорю: "Чтобы любить Хуку, нужно знать её историю и тех людей, кто её делал". У нас всегда очень чёткий фейсконтроль, грамотно работает охрана, которая не допускает никаких конфликтов, мы пристально следим за тем, что происходит в заведении. Мы, основатели, всегда здесь, на месте. У нас за год не было ни отпусков, ни выходных, с утра до вечера находимся здесь – это, наверное, тоже одна из основных причин, почему это заведение продолжает жить и не сбавляет оборотов, хотя изначально ему пророчили не больше года. Если мы возьмем из этого проекта всё, что хотим, то следующий откроем уже с лёгкостью, ибо здесь мы прошли уже через огромное число сложностей и получили большой опыт.

– Вы ведь открылись как раз накануне экономического кризиса, который год назад ударил по стране, как вам удаётся выживать в такое нестабильное время?
– Вот такой момент отмечу: кризис, конечно, напугал, но тогда ещё у людей были деньги, и они их пропивали до конца. Тогда у нас были рекорды по выручке. Никто не отнёсся к этому кризису серьёзно. Потом, на протяжении лета ситуация не улучшалась и вот только к началу ноября народ стал осознавать, что деньги-то у них кончаются, а доллар так и не падает. Сейчас уже чувствуется, что затянули пояса. Когда я был фотографом, то как-то не обращал на это внимание, а сейчас, когда сам непосредственно столкнулся с бизнесом, который зависит от волнений рубля на рынке, понимаю, что реально кризис, что реально очень непростая ситуация в стране. Начинаешь вникать в политику, слушать новости и прогнозы на следующий год. Надеемся пережить это время и года через два или три открыть по-настоящему крутое место. Спустя год мы продолжаем вкладывать всю выручку в этот бизнес и пока даже не задумываемся о собственных зарплатах, зато нарабатываем колоссальный опыт таким образом. Это далеко не автономный бизнес, чтобы вложить в него определенную сумму денег, отбить ее и начать зарабатывать. Нет, это постоянно развивающийся живой организм. Когда мы начинали, то нас было всего четверо, сейчас у нас уже четырнадцать человек персонала. Не так давно я летал в Питер и весь там изволновался за то, что происходит в Хуке – я первый раз так надолго покинул бар.
Недавно нам позвонили и предложили продать франшизу. Сейчас вот занимаемся оформлением франшизы в Новокузнецке, ещё Томск заинтересовался. Проект, не отработав год, уже запускает свою франшизу!

– Пока готовился к интервью, то совершенно случайно на просторах интернета наткнулся на фотографии со знакомым интерьером. Думаю то, что надо – "Хука Хаус", но присматриваюсь внимательнее и обнаруживаю, что это Томск и некий "The Burger Lab". Вы как-то с ними связаны?
– Даа, Бургер Лаб – это наши хорошие друзья из Томска. Чем можно ещё гордиться, так это тем, что нас стали копировать, хотя бы частично. Бургер Лаб – это отдельный самостоятельный проект, очень крутой, но в плане оформления они мало что переняли конкретно у нас, просто тоже использовали те же инструменты, чтобы добиться "лофта". Опять же в Томске открылось недавно ещё одно заведение, где новый арт-директор предложил сделать все как в Хуке и переделал там всё под нас. С этого момента туда потянулся народ и бар стал прокачивать. А что касается Кемерова, так тут просто смешно. После нас почти в каждом hookah-баре города заиграли диджеи, стали устраиваться вечеринки. Даже самая крупная сеть баров и ресторанов в городе объявила нас своими конкурентами, и теперь запрещает своим диджеям играть у нас.

– Ты согласен с утверждением, что клубная культура в больших заведениях умирает, что она возвращается в маленькие бары, снова уходит в подполье, чуть ли не в прямом смысле слова?
– Культура заведений у нас даже выше, чем в других ближайших городах, но вот самой культуры отдыха в клубах у нас абсолютно нет. Наш бар в 200 м2 – это изначально субкультура, которая что-то двигает. И когда о нас начинают говорить в духе вот что там в этом "Хука Хаусе" такого, музыка там отстой, все плохо, народ непонятный, пляшет на колонках, на столах – потому что нас сравнивают с вот этой вот общей культурой. Народ не может понять, что в городе не должно быть такой общей культуры, что вот, например, у тебя по плану Cosmo, у тебя Пудра, у тебя на афтепати в Бессоницу заехать. Должны существовать маленькие культуры, кто-то хочет дабстеп послушать, кто-то трэп, а кто-то в Харатс идет под рок танцевать. Народ этого не понимает, оттого и такие отзывы на Флампе. Пока у нас не перестанут открывать большие заведения ради больших денег, то так все и будет. А для развития культуры отдыха надо открывать маленькие бары. В том же Питере, заходишь на одну улицу и за ночь обходишь восемь баров, каждый со своей изюминкой. А у нас везде всё одинаковое. Раньше, когда существовали "Москва" и Ганеш, был ещё хоть какой-то выбор, люди могли выбирать подо что им пойти танцевать, если это хаус – значит Ганеш, транс – огромный танцпол Москвы, R"n"B молодежь могла прийти в Неон послушать.
Я давно пророчил развитие маленьких баров этому городу, потому что это более интересно, это более правильно. Как минимум, такой уровень отдыха нам задают столицы, это не основополагающее, но, тем не менее, они должны были появляться. Но нашу кемеровскую твердолобость не пробьешь. Если разбить всю тусующуюся молодежь по барам, а это примерно три тысячи человек каждые выходные, то у каждого места будет своя культура, и это будет интересно. Но для этого должны поменяться умы, подрастающее поколение должно уже это понимать. Я верю в то, что мы дали толчок для этого.

– Как ты уже упомянул, изначально вы открывались в закрытом формате для "своих", кто был этими "своими"?
– Сейчас, когда меня спрашивают, какова наша целевая аудитория, я отвечаю: "Мои ровесники". Я привожу тех диджеев, каких мы выбираем, сидя в компании с друзьями. Вот как получилось у нас с привозом битмейкера Тимати в марте – диджеем Capella. Договорились с другом из Томска, он помог нам организовать его приезд сюда, сделали афишку для соцсетей, выложили, думали сами хоть покайфуем. В итоге народа было столько, что нам ночью пришлось закрыть двери – бар был битком. Мы за это ухватились и начали привозить диджеев в схожей тематике, следующий аншлаг собрал у нас диджей Mos, который до этого уже играл в паре клубов у нас, но не набрал там народ на себя. Сюда люди приходят уже ради определенной, сложившейся атмосферы. Приезжают даже из других городов. Имеет значение не только место, но и люди, которое это место сделали. Когда мы ещё работали в формате для "своих", к нам стали приезжать серьезные мужики на Бентли, которые до этого всегда в ГрильБаре42 сидели, и они говорили: "Я почему к вам хожу, потому что на входе сразу жму владельцу руку. Это мое эго тешит – я знаю владельца, а там я даю кому-то деньги, до кого эти деньги дойдут, кому они пойдут, для чего…"

– Мы наконец-то плавно подходим к термину "speakeasy", который красуется у вас перед названием. Вы так и придерживаетесь этого формата?
– Хоть мы и стали более открытыми, чем были вначале, мы не пускаем всех подряд. Просто у нас вырос круг знакомств. Я все равно знаю 70% наших посетителей даже сейчас. Если я замечаю подозрительного типа, с которым я не знаком, то обращаюсь к охране, как и кто его сюда впустил. Есть круг лиц в Кемерове, которые ходят везде и якобы всех знают, но я их не знаю, и значит, мы не будем их пускать. В моем бизнес-плане сразу был speakeasy-бар, а вот мой компаньон по бизнесу хотел открыть hookah-бар – мы совместили и то, и другое.

– Планируете разбавлять диджеев "живой" музыкой?
– Немного не в нашем формате. Наш формат сначала был надиктован нами, а теперь наши посетители его уже диктуют нам. Они устали от популярной скучной музыки и приходят сюда танцевать, как в последний раз. Атмосфера к этому, как видно, располагает. Диджею отдача от народа идет напрямую. Mos просто офигел, когда перед ним на колонках танцевали пять девчонок (смеется). Трэп – это не то, чтобы специфическая музыка, она просто модная, я не понимаю, почему этого не отслеживают. Я пророчил его ещё в 2012-м году, но его тогда ещё никто у нас в городе не играл. Популярный deep сейчас уже стихает, он уже всем надоел и из каждого угла его слышно. А в трэпе сейчас идет развитие. Мы также привозим диджеев, которые играют свою музыку, не говоря уже про Capella. Из Новосибирска мы частенько привозим Savage, который время от времени ставит свои треки и народ под них также угарает.
Но у нас были привозы крутых томских ребят из объединения Party Like A Rockstar (P.L.A.R.), тогда диджей играл трэповый сет, а рядом одновременно с ним чувак сидит за "живыми" барабанами и отбивает в ритм. Энергетика была просто крутая! До сих пор мурашки по коже, когда вспоминаю. Мы обязательно привезем их ещё.

– Расскажи поподробнее про бар "Брутальность".
– В феврале у нас начался ажиотаж, мы начали набирать обороты и привозить диджеев. У барной стойки началась толкучка, и тут мы поняли, что ее нам не хватает – надо расширяться. Сняли помещение, но возникли сложности, и "Брутальность" мы смогли открыть только в мае, хотя построили мы его за две недели. Это должен был быть отдельный бар, с отдельной посадкой, мебелью. Мы хотим развивать его именно как мужской бар. В одном углу там вас будут стричь мастера из Chop-Chop, с которыми мы активно сотрудничаем, а в другом расположится тату-мастер. Это должен быть своего рода pre-party бар, чтобы в нем могли посидеть, выпить коктейль перед танцами.

– Есть ли у тебя кумиры, или даже точнее учителя, кто вдохновляет тебя?
– Да нет у меня таких людей, никогда никому не подражал, никого не копировал. Из барной сферы на меня повлиял разве что питерский бар "Мишка". В свое время мне понравилась сама идея speakeasy – бара для друзей. Шесть друзей объединились и общими усилиями создали для себя приятное место. У одного деньги, другой диджей, третий бармен, четвёртый повар и так далее. Первоначальные вложения были безобразно небольшими для центра Питера. На протяжении полугода они вложили в бар ещё примерно в два раза больше, чем вначале. Потому что заведение стало качать, несмотря на свою закрытость и формат для "своих". Чуть позже они расширили внутреннее пространство бара, потому что народа становилось все больше и больше. Я читал статью про них в одном интернет-журнале, а потом познакомился с одним из основателей. Вот они меня реально вдохновили, я понял, что всё, нужно что-то такое делать здесь.

– Какие у тебя дальнейшие планы? Ведь рано или поздно ты наверняка двинешься дальше?
– Конечно, но пока я усиленно над этим не думаю. Скорее всего, это будет другое заведение, уже более качественное, более продуманное. Если я захочу остаться в Кемерове, то я захочу открыть такое новое заведение, выше уровнем, а старое закрыть. Закрыть на пике популярности. Либо перееду в Москву. Пока сложно говорить о дальнейших планах, сейчас главное это жить и развиваться.

– Расскажи о своих увлечениях, как отдыхаешь от бара?
– В свое время я занимался велосипедным спортом, но сейчас отошел от этого. Увлекался фотографией, но тоже перестал фотографировать даже для себя. Бар – это моя жизнь сейчас. Отдохнуть от него – это разве что в тренажёрку сходить или посидеть с друзьями, но здесь же в баре обычно. Не знаю, я не могу от этого отдыхать, потому что я не воспринимаю это как работу. Самое главное мое увлечение это собака, золотистый ретривер – это тот, кто ждет меня дома, и причина, почему я не остаюсь ночевать в баре. Если очень устаю, то собираюсь и улетаю в Питер, как это не так давно случилось, через неделю уже вернулся. Я не дошел ещё до такого, чтобы задумываться о каком-то отдыхе в жарких странах. Я никогда не хотел "на море", никогда не хотел так отдыхать, для меня каждая поездка должна быть продуктивной. Я люблю ездить в другие города, когда это удается, чтобы научиться там чему-то новому. Когда я ещё снимал свадьбы, для меня отдыхом было поехать на велосоревнования – за опытом, за достижениями какими-то. Я не представляю себя лежащим на пляже и ничего не делающим, даже два часа (смеется).

– Известно, что на соревнования ты ездил действительно за достижениями и весьма успешно, каких высот ты достиг в даунхилле?
– Чемпионство Сибири, наград всяких было много… Я катался с 2010 по 2014. Главным достижением для меня здесь был очень быстрый старт. С первой гонки я вошел в первую десятку. Через год я сменил технику, купил хороший велосипед и был на пьедестале всегда. Три раза ездил на чемпионаты России, последний раз был там восемнадцатым, но там совсем другая сложность прохождения, чем у нас в Сибири, и это тоже стало для меня своего рода достижением. Ушел я из этого спорта, потому что больше не видел в этом никакого развития. Я устал вкладывать в это деньги, на один сезон уходило тысяч двести – подготовить велосипед, ездить на тренировки, участие в самих соревнованиях. Когда из простого увлечения это превращается в спорт, то это перестает быть интересным и становится ещё и невыгодным. Этот спорт считается дорогим ещё и потому, что для развития в нём тебе нужно постоянно ездить по России. Ребята ездят на соревнования, занимают первые места, а им дают сертификат на три тысячи. Две покрышки – круто, только перед этим они сотню скинули на все это дело. В Сибири нет развития хотя бы на примере того факта, когда нас взяли на один год в федерацию по велоспорту и тогда хотя бы "скорую" давали, а она обязательна. Но потом нас просто исключили из этой федерации и десять тысяч для "скорой" на соревнование поставили. Трассу ты строишь сам, сам же ее и вкатываешь, велик на гору в Кемерове тащишь, платишь "скорой", откатываешься и ладно бы, если ещё выигрываешь. Это был 2014 год как раз, я тогда поменял велик, приехал в мае на соревнования, побывал на двух тренировках и выиграл в итоге. После этого я продал велосипед и заявил, что ухожу из этого спорта. Сейчас я уже, правда, думаю, что все-таки вернусь. Потому что без этого слишком скучно живется. Ведь такой спорт очень тренирует моторику, реакцию, внимание, прямо как в боксе. В то время я как раз им занимался, и даунхилл мне в этом тоже сильно помогал…

– Ты ещё и боксом занимался?
– У меня был такой момент в жизни, когда я занимался сразу несколькими видами спорта – два раза в неделю играл в футбол, два раза в неделю катался на велике, два раза в неделю у меня было ММА, и ещё три раза я ходил в качалку. Я сходил с ума тогда – у меня было по две тренировки в день (смеется). У меня был один жесткий год такой. Сейчас только продолжаю в качалку ходить. Без спорта не будет личностного развития, ведь он всегда двигает вперед. Если ты видишь результат, то начинаешь верить в себя. Возникает чувство, что если ты поборол себя, сможешь побороть и другие проблемы. По крайней мере, я говорю так, опираясь на свой опыт.

– Травмы были?
– Были, без них никуда. Жестких переломов, конечно, не было, максимум мог палец сломать. Однажды на тренировке перелетел через руль и головой в землю воткнулся, потерял сознание, оказалось сотрясение. Только очухался, и через две недели снова падаю – уже черепно-мозговая, и снова в ту же больницу. Врачи говорили: "Да тебе понравилось у нас", но я отказывался от госпитализации. Был как-то ещё случай, когда я только сделал татуировку на ноге, поехал на соревнования и содрал там весь рисунок.

– Как ты сам относишься к курению и алкоголю?
– Ни разу в жизни не курил, не считая hookah. К наркотикам крайне негативно отношусь, алкоголь выпиваю. Потому что при такой работе невозможно не выпивать. Когда приезжает диджей, то мы всегда стараемся относиться к нему максимально положительно. Потому что я повидал много примеров, как привозят артиста в клуб: благо, если все по райдеру выполняют, отыграл и всё, иди домой. Мне же, наоборот, с каждым интересно пообщаться, подружиться. В том числе, благодаря такому гостеприимству о нас и растут положительные слухи, а диджеи хотят к нам возвращаться ещё.

– У тебя есть мечта?
– Я родился в небогатой семье, мама была одна, и мы с братом росли вдвоем без отца. Всегда хотелось стать личностью, чтобы была возможность содержать семью. Не то, чтобы стать только финансово независимым, но и быть духовно развитым. У меня нет мечты, основанной на обладании какими-то материальными ценностями, у меня есть желание стать Человеком, если можно так выразиться.

Автор: Михаил Багаев